Удивительным образом обычно неуслужливая память сохранила этот день в деталях. Пятьдесят лет назад в этот день Нил Армстронг шагал по поверхности Луны, а я в теплой июльской прибалтийской ночи пытался наставить свой теодолит в направлении его прогулки. Здесь надо поставить эмоджи ухмылки, поскольку тот прибор абсолютно не годился для задачи разглядывания Луны. И тем не менее... ( Collapse )
Originally posted at otkaznik1.dreamwidth.org
Вот отрывок из известного исторического очерка Марка Алданова о деле Дрейфуса:
"Ревностный антидрейфусар капитан Кюнье, состоявший при военном министре Кавеньяке, получил предписание привести в порядок секретные документы по делу Дрейфуса. Разбирая их вечером при свете лампы, капитан обратил внимание на странную особенность письма Паниццарди к Шварцкоппену (оно было, повторяю, написано на бумаге в клеточках): ему показалось, что клеточки верхней части листа ни по размеру,ни по цвету ободков не тождественны с клеточками нижней. Капитан Кюнье доложил об этом своему непосредственному начальнику, такому же антидрейфусару, как он сам. Они были поражены: уж очень значительно и грозно было это открытие. Они немедленно отправились к военному министру... Кавеньяк рассмотрел письмо: да, сомнений быть не могло, оно склеено из двух листков - это подлог! Военный министр вызвал подполковника Анри для объяснений... Вечером агентство Гавас разослало газетам следующее сообщение: «Сегодня в кабинете военного министра подполковник Анри был уличен и сознался в том, что сам составил то письмо, в котором названо имя Дрейфуса. Военный министр приказал немедленно арестовать подполковника Анри и отправить его в крепость Мон-Валериан»". Разоблачение фальшивки и ее составителя (он на следующий день покончил с собой в камере) предрешило пересмотр позорного дела и полное оправдание несправедливо осужденного. Иные времена, иные нравы. Можно ли себе представить, что в нынешней России сотрудник ФСБ, СКР, да и какого бы то ни было ведомства, обнаружив подлог в громком политическом деле, тут же известит об этом начальство - а начальство его поддержит и призовет фальсификатора к ответу? Нет, для этого не хватит даже самой смелой фантазии.
"Боялись конечно Советского Союза – боялись как военной державы, это другое дело, но такой боязни – не было. А сейчас она есть. Из-за этой вот, вообще-то говоря, чепухи с этими Скрипалями."
Originally posted at otkaznik1.dreamwidth.org
Армейский приятель, у которого был еще и опыт лагерной отсидки, говорил, что в тюрьме было лучше чем в армии. Там не надо "чирикать", т.е. выражать официальное удовольствие от своего положения. В колонии, в отличие от армии, не было политзанятий.
Личное соприкосновение с войной у меня, как и у всех рожденных после, только через поколение родителей, пережившее ее трагедию. Мое ощущение через отца и, позже, тестя, воевавших и счастливо уцелевших. Они и дают мне ту самую систему координат, в которой я могу попытаться сформулировать свое понимание темы. Остальное – литература или кино – полезная, но вспомогательная информация.
И снова Катя Шульман. Последний ролик с ее выступлением по поводу «большого московского погрома» оставил ощущение приятной неожиданности. Впрочем, неожиданность я должен отнести на свой, а не на ее счет, поскольку мое знакомство с ее личностью состоит из чтения и/или прослушивания некоторых ее выступлений, хотя и составляющих уже довольное количество, но никак не способных дать полное представление. ( Collapse )
Концепция «дедовщины» глубоко сидит в сознании и проявляется в самых неожиданных местах, вне зависимости от социального, имущественного и образовательного статуса. В семинаре евреев-отказников велись бесконечные споры не только научного содержания. Как всегда по исчерпании аргументов спорщики переходили на личности. Помню, один другому: «Вы еще в партию вступали, когда я на выезд подал».
Судьба счастливо свела меня с ним в тяжелые годы отказа. Он дал мне работу в свой «корпорации» и несколько лет я мог безбедно кормить семью. Мы переводили немыслимое количество всякой околонаучной дребедени, в избытке производимой в СССР и охотно оптом скупаемой западными издателями. Штука была в том, что устройство «корпорации» позволяло делать качественные переводы в короткий срок и за скромные для покупателя деньги. Для нас эти деньги были более чем нескромными. Ярошевский знал о моем положении, просил лишь «не светиться» и был скрупулезно честен в расчетах. Земля ему пухом.
