Набоков предстает человеком крайне неуживчивым, нетерпимым, мизантропичным. Это чувствуется и из его жизненных коллизий, и из языка его прозы.

Вдруг приходит в голову, что я с ним знаком «через одно рукопожатие». В Москве я был близко знаком с Алексеем Владимировичем Эйснером, человеком яркой биографии, включающей послереволюционную эмиграцию. В Берлине он пересекся с Набоковым и тот даже «удостоил» АВ язвительнейшей статьи в эмигрантском журнале «Руль». В ней АВ получил по-полной за Бунина. Набоков и АВ принадлежали разным лагерям, что сказалось на дальнейшей судьбе каждого. Набоков никогда не возвращался в Россию. АВ долевел до Испании и возвращения в СССР, где и получил свои 16 лет Воркуты и Караганды. Я с ним познакомился в середине 60-х после его возвращения в Москву. Он много мне рассаказывал, в том числе и про Набокова, о котором всегда говорил с досадой. Вот теперь в набоковское время все это всплыло в памяти.