Собрался наш русский клуб на очередное заседание. На этот раз решили поговорить о статье Юрия Афанасьева «Мы не рабы?» http://www.novayagazeta.ru/data/2008/color47/14.html. И хотя суммарный возраст нашего клуба приближается к 4000, энтузиазму позавидовали бы и молодые. Как и следовало ожидать, мнения публики разделились. Одни соглашались с объективной оправданностью пессимистических настроений автора, другие говорили о его обиженности как главной побудительной причине написания статьи. Все это малоинтересно и не заслуживало бы упоминания. Однако в ходе рассуждений всплыл один любопытный вопрос.
Юрий Афанасьев говорит:
С той поры, когда в XV веке Москва избрала для себя дорогу построения православной империи, приоритетом страны на пять столетий вперед стала внешняя территориальная экспансия, но не обустройство внутреннего пространства. А поскольку создание империи проходило всегда на скудном экономическом основании, вектор общего движения определился в направлении от свободы к рабству: из населения надо было выжимать насилием все соки. Этот вектор не поменялся до сих пор, и такая его продолжительная неизменность, превратившаяся в своего рода гнетущее национальное задание, определила все главные особенности русского своеобразия, в том числе и приоритет государства и подавленность личности.
Можно заключить, что, по мнению автора, внешняя экспансия выступает как индикатор движения в сторону закрепощения человека, обуславливает внутреннюю несвободу. Вместе с тем история развития западноевропейских стран также полна экспансионизма. Британская и французская империи характерный тому пример. Однако это не отменило способности этих стран к общественному развитию в сторону демократии и свободы. Все же есть характерное отличие русского экспансионизма. Российская империя обладала странным свойством. В ней метрополия жила хуже колоний. Это хорошо видно из истории советского периода. Т.е. имперские завоевания шли не на пользу российского населения, а для укрепления российского государства как такового, причем за счет этого самого населения. Здесь видимо и кроется коренное отличие от Европейского развития.
